Помню —
и прозвище,
и быстрые…
темные глаза,
и говорок,
такой же быстрый,
и медиатор,
тер-рзающий струны,
и да…
главное — улыбка.
Тихая.
Как бы — вопрошающая:
я вас не огорчил?!
Блюз
Максу нужен гр-р-рохот.
Больше, бо-ольше гр-р-рохота.
Чтобы р-р-рычали, лопаясь, допотопные динамики. Чтобы искрили примочки.
Макс обожает — «металл».
Все у него соответствует — этому обожанию.
Гитара, колонка, усилитель…
Длинные волосы…
Эх…
Срезать пришлось.
Директриса раскудахталась. Неприлично, мол, длинные.
Неприлично…
Макс подтягивает колки, выводит на максимум усилитель, да все, что у него под рукою!! Усилитель, примочки. Все.
Чтобы р-р-ревело!!
И ГР-Р-РОХОТАЛО!!
Ох и вделает Макс…
Ох и…
— Туп…
Осенний дождик, словно пробуя… еще нерешительный, постучал по карнизу.
— Туп… Туп…
Дождик — совершенно серенький, неторопливый. И очень негромкий.
Постукивает, нашептывает, напевает…
Макс зажимает медиатор в зубах.
— Туп. Туп.
Прислушивается…
Дождик напевает…
О скорой зиме, о листьях, оборванных… подхваченных ветром и летящих, все-таки — летящих…
О последнем и ласковом — солнечном тепле…
Макс касается струн… и негромкий перебор подхватывает дождливое пение, негромкий дождливый блюз.
Макс выплевывает — ненужный медиатор.
Улыбается.
Нет, все у него — на пределе.
И колонки, и примочки.
Все, кроме блюза.
— Туп-туп-туп.
И летящие листья звучат — в колонках и за окном.
И листья, и серенькое — осеннее — небо…
И близкая, бли-изкая зима…
И надежда…
Негромкая надежда.
Ведь зима… будет недолгой?!
Да?!
— Туп-туп…
ДА?!
— ТУП-ТУП.
Николай СТОЛИЦЫН.
Фотоиллюстрация proza.ru.
Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» 42(19389) от 01.11.2019 г.
